Новый длинный роман о жизни крыс в подземном городе и о людях.
читать дальшеЯ, Рэт Крыжовников, рассказываю это вам для того, чтобы… чтобы просто вы знали.
ГЛАВА 1: Rattus Sapiens
Это было, наверное, самое дождливое лето на моей памяти. Весь июнь и июль лили дожди; два раза даже шел град. Падали деревья и одноэтажные "сарайчики", взрывались телевизоры, а машины на дорогах буквально тонули в мутной воде. Увы, больше ничем это лето примечательно не было, по крайней мере, для людей.
В двадцатых числах июля выглянуло солнце, но, словно ужаснувшись, тут же исчезло. А на следующий день хлынул ливень… Всё бы ничего, но вся вода стекала в канализацию и затопляла трубы; нам, подземный жителям, пришлось совсем нелегко – многие были срочно эвакуированы; крысы спешно собирались, перетаскивали пожитки на более-менее сухое место, но и там их настигала вода. "Такого отвратительного лета мы не видывали на своем веку", - поговаривали старожилы и многозначительно фыркали. Но это не очень впечатляло, потому что жили-то они всего года три-четыре, а что можно увидеть на таком коротком веку? Хотя для крыс это время тянется дольше, чем для человека, но всё равно, можно увидеть только три лета, которые, конечно, предпочтительнее, чем зимы – тепло, уютно и к тому же пора Великих путешествий.
Этим летом первого июня мы, как всегда, отпраздновали Саммэрфест – Праздник начала лета, или Паунал, - а я отпраздновал первый месяц со дня рождения. Я уже плохо помню, как он прошел и сколько гостей было, только как раз в разгар праздника пошел дождь. Мы в кои-то веки выбрались на природу, и небо нас "обрадовало" – хлынул такой ливень, что некоторых в буквальном смысле смывало с лужайки и уносило; помню, как мы бежали к люку, оставив вещи на лужайке – их потом смыло водой, - а, когда мы прибежали в Город, недосчитались семерых – очень большая потеря для нас… Но сейчас, похоже, дожди уже заканчиваются., и мне снова можно будет выйти на работу.
Недавно, а точнее, первого апреля, я закончил обучение в школе и стал совершеннолетним; по этому поводу Сэля – моя мать – отправила меня искать работу. И я устроился на самую рискованную и тяжелую – Перебежчиком.
Весь смысл этой работы заключался в поставке продуктов из человеческих магазинов и складов в наш город Салир-Кросс. Я был по должности третьим Рядовым – то есть, первый Рядовой прокусывает мешок с зерном или семечками и складывает продукты в специальную коробочку, передаёт её второму Рядовому, а тот бежит к крышке люка и даёт третьему. Я же должен забраться в люк, пройти канализационные трубы, в которых живут разные существа, как опасные, так и просто те, что мешаются под ногами, и отдать коробочку нашему Кладовщику, а потом вернуться на пост. Вот и вся работа.
Этим утром я проснулся очень поздно; Сэля уже ушла в свою пекарню, и на столе лежала записка: "каша ф халадильнике заберёш одешду ис прачки и коську ис садика". Сэля не утруждала себя изучением грамматики, ей гораздо важнее было обладать хорошим голосом, чтобы покрикивать на пекарей и хитрой головой, чтобы справляться с делами, а для работы с бумагами у неё был личный секретарь. Коська – моя младшая сестра – еще ходила в садик и не умела правильно произнести слово "крыс".
Я подошел к балкону – оттуда открывался вид двора. Жизнь шла своим путем: старый дворник Степан лениво подметал двор, в киоске напротив торговали тыквенными семечками и кока-колой в пробках, по улице бежал крысенок, размахивая свежим номером газеты "Кристи". На веревочках, протянутых от дома к дому, в качестве которых стояли картонные ящики, висело белье и иногда крысята; в переулке разговаривало несколько мышей довольно подозрительно вида. "Надо бы позвать участкового", - подумал я; поздоровался с дворником и купил у крысенка газету, отдав за неё две рубли; на первой странице была сводка новостей этой недели:
"Выборы 2005: за и против; Трагедия в Имаме: четыре дома разрушено бандой мышей; В Сардинее родилась двухголовая гусеница" и прочее в этом роде. Едва я сел за стол, чтобы выпить чаю и почитать газетку, как в дверь постучали.
- Кто там? – я подошел к двери и прислушался – ничего, открыл дверь – никого. "Балуются", - подумал я и тут увидел на пороге письмо. Я забрал его, и, осмотревшись – точно никого нет? – закрыл дверь.
Странно, сегодня вроде не время для почты, сегодня суббота. Я одел очки и прочитал письмо – оно было напечатано на клочке чистой, белой бумаги, какую редко увидишь в нашей канализации.
"Вам не надоела жизнь в канализации? Существование без света, чистой воды и любви? Мы вам поможем – партия Rattus Sapiens. Звоните по телефону 47-22."
- Это что еще значит, - пробурчал я себе под нос; хлопнула входная дверь – это зашел мой лучший друг, Макс Вишнев.
- Что читаешь? – он сунул нос в письмо, пробежался глазами по строчкам и ухмыльнулся: - Тебе тоже прислали.
- И что это значит?
- Это значит, - Макс сел на диван и зевнул, - это значит, что нам советуют кинуть нашу вонючую канализацию, выползти наружу и лизать пятки людям, за то, что они будут держать нас в тесных комнатах с решетками на окнах и давать еду два раза в день. Короче, добровольная тюрьма, вот это что, - он выхватил клочок бумаги их моей лапы и порвал его. – Что ты про это думаешь?
- Не знаю, - пожал я плечами, - по-моему, так и поступают все домашние крысы.
- И что они получают? Тюремный режим и отсутствие так называемой заботы, о которой кричат на каждом углу? Я лично не собираюсь проживать свою жизнь в таких условиях! А ты?
- Может, всё не так уж и плохо, - неуверенно начал я, но Макс так рассмеялся, что старенький диван под ним едва не треснул:
- ХА-ХА-ХА! Думаешь, люди могут кого-то любить так, как мы? Видишь, куда они нас завели?! Это из-за низ мы сейчас прозябаем в канализациях, переняли их образ жизни, только для того, чтобы кое-как выживать! Где те времена, когда мы правили миром наравне с другими животными? Да мы уже стали почти такими, как ЛЮДИ! Скажешь, не так? Представляешь, многие из нас уже живут с ними и радуются!!! – он встал и заходил туда-сюда по комнате. – Зачем господь создал человека, никак не возьму в толк! Что от него проку? Человек ненавидит крыс. Он дружит с нами, чтобы держать нас в клетках, чтобы мы были его рабами!!! Он терпеть не может нас, "диких", "противных", "КАНАЛИЗАЦИОННЫХ" - ничего себе термины, да? – потому что он БОИТСЯ нас! Мы его умнее! – Макс уже почти кричал.
- А… - пискнул было я, но он махнул лапой, приказывая мне молчать.
- Человек заразил нас чумой и другими болячками, он согнал нас в канализации, а некоторых запер в квартире, в клетке размером десять сантиметров в ширину и высоту! Люди давят нас, свободных, машинами, травят химикатами, кислотными дождями, бьют палками, учат кошек и собак ловить нас! И за это мы должны лизать им пятки и преданно смотреть в глаза, ожидая, пока они вспомнят, что нас надо покормить?
- Но люди же любят крыс, которых держат у себя…
- Я умиляюсь! Поверь мне, дружище, о половине из них и не вспоминают и они так и сидят в своих клетушках и медленно чахнут от того, что в их клетках забывают убирать и ставить чистую воду, от того, что с ними никто не общается! А ты не бывал на базарах? Этих противных людских базарах, где нас продают, как вещи, по тридцать крысят в клетке, на истязание людям и даже просто "на корм"!!!
- Ох… - я мотнул головой, чтобы избавиться от картины, вызванной Максом. – Звучит.. звучит ужасно.
- Вот! – торжествующе фыркнул он. – Именно поэтому я голосую не за партию "Rattus Sapiens", а за партию "Огрызок". Лучше мы будем жить на свободе и есть огрызки, чем копошиться в клетках и есть семечки.
Когда Макс ушел, я собрал клочки записки и, подумав, выкинул их в мусорку – все, кроме того клочка, на котором сообщался телефон партии. Ну почему бы не позвонить, а? Пусть люди не умеют любить, пусть всё, что сказал Макс, правда, но почему бы не послушать, что скажут они?
Я набрал номер, трубку сняли сразу:
- Да?
- Здравствуйте, я звоню по поводу письма…
- Замечательно! Вы заинтересовались нашим предложением?
- Я хотел бы узнать подробности…
- Просто отлично! – взвизгнули на том конце провода. – Приходите в наш офис, улица Фокс, 3, к семи!
- Спасибо…
Я положил трубку и уставился на портрет кандидата в президенты, сторонника партии "Огрызок", Кандида Яблокова, который висел у меня на стене. Не очень-то увлекаюсь политикой, но чувствую, что этот момент в нашей истории переворотный. Две абсолютно разных партии – за единение с людьми и за свободу. Какая победит?
ГЛАВА 2: Спецпредложение
Я подошел к офису партии ровно в семь. К моему удивлению, офисом оказался красивый лакированный антикварный шкаф, с настоящими стеклянными окнами и даже жалюзями. Крысы, проходившие мимо, фыркали и ворчали: "Неплохо устроились!"
Возле двери была веревка с колокольчиком, но, только я протянул к ней лапу, как дверь открылась и мимо меня прошла девушка с маленькой сумочкой в лапке. Она злобно зыркнула на меня и гордо отвернулась; на её рукаве была наклейка партии "Огрызок". "А она-то что тут делает?" – подумал я и долго смотрел ей вслед – пока она не скрылась за углом. Я вздохнул, как пловец перед прыжком в воду (нашел это сравнение в одной книге) и зашел в здание.
На стенках висели светлячки разных цветов и портреты выдающихся домашних крыс: вот Стелла Белая, поставлявшая приютам диких крысят лечебный мел и еду; а это Ренегат Арбузов, спасший в шахтах не одного человека – он находил их в завалах по запаху. "Всё-таки люди хорошо устроились с нами", - подумал я.
Тут из-за угла выскочил крыс деятельного вида, с галстуком-бабочкой на толстой шее и самой доброжелательной улыбкой на морде:
- Чем могу помочь?
"Дайте мне чистый, сухой дом, кучу жареных семечек и красивую крыску", - подумал я и сказал:
- Я по поводу письма…
- Прошу сюда, - он провел меня к двери с табличкой "распорядитель" и буквально впихнул меня в просторную комнату с кучей зелени в ней и миниатюрным вентилятором – ведь в канализации всегда душно и мокро. Усадил за стол, пододвинул мне чашку и спросил: - Кофе, чай?
"Надо же, у них и кофе есть", - с легкой завистью подумал я про себя.
- Спасибо. Мне ничего не надо. Кроме…
- Я знаю, за чем вы пришли, - кивнул мне крыс и протянул лапу. – Забыл представиться – Арсен Грызлов.
- Рэт Крыжовников.
- Очень, очень приятно, - он энергично потряс мне лапу и продолжил: - Мы можем предложить вам замечательное приключение, то, от чего вы не в силах отказаться – чтобы вы поняли, каким благим делом занимается наша партия.
- Вероятно, - начал я, но меня опять перебили – это уже начинало злить:
- Вы будете жить у людей.
- Что? – ахнул я.
- Да – мы предлагаем молодым, перспективным крысам – вот таким, как вы – попробовать, что значит НАСТОЯЩАЯ, приятная жизнь. Что вы думаете?
- Я думаю – если это приятная жизнь, то почему ВЫ не живете у людей?
Он рассмеялся, показав ослепительно белые (что редкость) зубы:
- Понимаете, я уже прошел это, и я пришел сюда, чтобы показать вам, молодежь, дорогу в красивую жизнь. Как вы думаете, сколько раз в день едят домашние крысы?
- Ну.. эмм…
- Весь день у них в кормушке лежит много зерен, семечек и риса! А фрукты, овощи, сыр? Мясо, в конце концов?! Всё это вы можете получить, достаточно лишь посмотреть с мольбой на человека! За вами будут ухаживать, с вами будут играть, вы будете жить в чистоте – да, сэр! И всё это – совершенно бесплатно! А если вам не понравится, вы в любой момент можете убежать!
Я серьёзно задумался. Очень, очень заманчивое предложение, признаться. Не думаю, что еще представится такой шанс…
- И что же, это вы предлагаете всем молодым крысам?
- Конечно! – энергично закивал Грызлов. – Вы подпишите контракт – и сразу на базар, где вас купят! Вы будете жить в неге и роскоши!
- А какой подвох? Какой вам смысл посылать нас к людям? Если все будут жить у людей, то вы просто-напросто лишитесь должности, потому что вам НЕКЕМ будет управлять – все уйдут из канализаций!
- Нам важны, в первую очередь, интересы крысиного народа, - подбоченившись, пояснил Грызлов, - поэтому только тогда, когда каждая крыса будет любима и жить в своём доме – только тогда я смогу уйти в отставку, сказав себе: ты выполнил свой долг! Ну, а ежели я не успею, то моё дело продолжат сыновья! Партия Rattus Sapiens – самая великая партия в мире!
- Я подумаю над вашим предложением, - я встал и попробовал улыбнуться; но слишком уж мои мысли были заняты этим делом, поэтому улыбка получилась неживая.
- Чистая вода, - посмотрел на меня Грызлов.
-Ладно, - сдался я, - давайте ваш контракт.
Он радостно потер лапы и извлек из ящика своего стола лист бумаги, положил его передо мной и протянул мне ручку:
- Вот тут подписывайте!
Я просмотрел контракт – вроде никакого подвоха. Странно это всё как-то… ну ладно, живем один раз, не грех и попробовать что-то новенькое!
И я таки подписал его, о чем вследствие не раз пожалел. Но в конце концов, теперь я благодарю небо, что всё вышло именно так, а не иначе. Жизнь мчится не мимо, а на тебя, в жизни надо попробовать всё… С этими мыслями я протянул контракт Грызлову. Он поставил на нем печать, посмотрел еще раз лист на вытянутых лапах, словно любовался им, потом не спеша положил его в стол.
- Отлично, отлично… Всё – вы подписали контракт! Пройдите в соседнюю комнату – там вам дадут инструкции и проведут на базар.
- Что, так сразу? – ахнул я.
-А чего ждать? – фыркнул в усы тот. – Время не ждет! Вперед! - и он буквально впихнул меня в следующую комнатку-ящик.
- А как же!.. – хотел спросить я, но двери захлопнулись. Я хотел спросить, а как же моя мама и сестра? Они, наверное, удивятся, не найдя меня дома, да и на работе меня будут искать… Но, очевидно, у них тут всё продумано, так что волноваться не стоит.
В той комнате стоял один шкаф, а рядом на табурете сидел белый одноглазый крыс в неглиже. При виде меня он осклабился, встал и протянул мне лапу:
- Палыч.
- Оч-чень приятно, - хотя на самом деле мне было страшно – еще бы, неизвестность всегда пугает! Тем более, когда вот так, с бухты-барахты, начинаешь новую жизнь…
- Скидывай свитер и брюки.
- Э?..
- Ты чего думаешь, люди спокойно отреагируют, если ты будешь в одежде? Не стесняйся, я не крыса, давай, быстрее!
Я покорно снял одежду, и Палыч запихнул её в шкаф.
- Мне вернут их? – робко спросил я, крыс фыркнул:
- Тоже мне, скажешь еще – вернут! Да ты сам-то сюда не вернешься, останешься там, там все остаются, там – жизнь! – он поднял старый скрюченный палец и указал вверх, в потолок. Я поверил.
Мы вышли из офиса и пошли по улице; как-то неудобно было передвигаться без одежды и на четвереньках; я подумал о том, что уже отвык от той дикой жизни наших предков, и от этой мысли мне стало стыдно, но вместе с тем я пошел легче и быстрее. Палыч чапал впереди меня, прихрамывая сразу на две лапы.
Мы прошли несколько улиц и вышли за город; тут и там нам стал попадаться всякий мусор вроде консервных банок и пакетов из-под чипсов, причем не наших, а человеческих, в которых уместились три-четыре наших брата. Я принюхался – тут пахло отбросами, мышами и старыми ботинками. Наконец, мы подошли к лестнице, по которой я спускался не раз, когда бегал туда-сюда по работе. Палыч остановился.
- Поднимешься наверх, - начал он, - там будет дорога. Через неё – базар.
- А… ага, - меня трясло.
- Запомни три простых правила: не ходи на задних лапах, людей не кусай, делай свои дела в клетке. Всё. Тут я тебя покидаю – дальше ты увидишь еще одного нашего агента – с его помощью тебя заберут люди.
И он ушел.
Я, подождав некоторое время, вылез из открытого люка и тревожно оглянулся. Запахи, шумы, мелькание – всё это неизменные спутники большого человеческого города, даже ночью. Улучив момент, я перебежал дорогу – на той стороне меня встретил черный крыс, который молча провел меня к базару.
Вот он – сущий ад: везде писк, крик, гром, шум, вонь и страх – страх перед новым, перед неудобствами, перед жарой, на которой звери проводят весь день и перед той неизвестностью, которая ожидает каждого купленного зверька. Всё это я чувствовал в воздухе; напряжение было таким, что я едва удержался, чтобы не дать деру.
Мы яс моим проводником чудом пробрались сквозь толпу и нырнули под прилавок – там стояли клетки с хомяками, мышами и моими сородичами. Агент открыл дверцу клетки и буквально пихнул меня под зад – я кубарем влетел в гущу крысят; дверца захлопнулась и агент пропал, словно его и не было – как растворился в воздухе.
Я кое-как стал на лапы и осмотрелся.
На меня уставились около двух десятков пар глаз – настороженно, но не враждебно. Несколько подошли ближе и обнюхивали меня. Я стоял неподвижно, не теряя чувства достоинства – как-никак, у меня уже есть некий опыт новичка, в пятом классе я перешел в новую школу, и там мои одноклассники веди себя точно так же.
Вперед выступил черно-белый самец – видимо, главный среди них:
- Ты из канализации. – Это было скорее утверждение, чем вопрос. Я кивнул. – Это хорошо, что ты такой светлый, люди не очень-то любят крыс "диких" окрасов. Меня зовут Филипп, тебя как?
- Рэт Крыжовников…
- Ты это брось, мы, ручные, живем без фамилии. Да и имя люди тебе дадут новое.
Мне представились еще некоторые крысы; остальные были настолько маленькие, что еще не знали своего имени, а просто висели на прутьях клетки, выпучив от страха глазенки.
Тут наверху кто-то что-то выкрикнул – я не расслышал, что – и над нами наклонилась большая голова продавщицы. Клетку взяли и перенесли на прилавок – мы оказались над клеткой с морскими свинками и рядом с мышами. Маленькие безобразники, увидев нас, запрыгали и задразнились:
- Крысы, а, крысы, а почему у вас такие большие хвосты? - вот маленькие необразованные пигмеи; мы все, как по команде, отвернулись от них. "И мыши тоже обмельчали", - подумал я. "Все мы стали, как люди". От этой мысли мне стало так грустно и противно, что я лег и уткнулся носом в опилки. Возможно это и спасло мне жизнь, потому что тут подошел какой-то парень в темных очках и начал нас разглядывать.
- Почем эти? – он ткнул в нас пальцем; "грубиян", - зашипели крысы, а Филипп прошептал мне на ухо, что от такого ничего хорошего ждать нельзя.
- Пять, - откликнулась продавщица; морские свиньи под нами сосредоточенно жевали капусту, глядя на мир безразличными ко всему глазами.
- Дайте четырех, - решил парень.
Мы оживленно зашевелились; но следующие две фразы просто пригвоздили меня к полу клетки от ужаса:
- Вам каких – мальчиков, девочек?
- Мне всё равно, мне на корм, - он зевнул.
Две девочки-крыски разом зарыдали; продавщица же открыла дверцу и протянула в клетку руку – все застыли, как загипнотизированные. А она схватила нескольких малышей за хвостики и отдала этому… да и животным то его нельзя назвать, животные так не поступают. Мы оцепенело смотрели на малышей, которых уносил этот. Филипп отвернулся, чтобы не видеть их мордочки; все сидели подавленные, грустные… Меня трясло – ничего себе приключеньице!!! Всё, если доживу до выборов, буду голосовать за "Огрызок"…
ГЛАВА 3: Новости
Мы сидели под палящим солнцем весь день; малыши прилипли к поилке, те, что постарше просто лежали, раскинув лапы, на полу. Несколько раз подходили люди и выбирали – кто хомячков, кто попугаев, кто-то взял себе флегматичную морскую свинью…
Мимо проходила женщина с маленьким мальчиком; тянул руку в нашу сторону и кричал:
- Купи, купи!
- Сеня, мы уже купили тебе птичку, - хмурилась его мама, - мы идем домой!
Но Сеня подбежал к клеткам и уставился на нас:
- Купи мне хомяка!
- Сеня, это крысы, они сильно кусаются. Пойдем домой!
- Хочу-у! – взревел малыш, его мать вздохнула:
- По чем у вас крыски?
Продавщица засуетилась:
- По пять, все милые, ручные, совсем не кусаются, вам мальчика или девочку?
- Да мы только посмотрим…
- ХОЧУ! – Сеня сунул палец к нам в клетку, многие сразу же ринулись его обнюхивать.
- Осторожно, укусят же! – мама оттащила мальца от клетки и задумчиво разглядывала нас. – Давай я тебе куплю машинку, а крыску как-нибудь в следующий раз!
- Я не хочу машинки!!! – а продавщица уже открывала клетку; её рука схватила какого-то крыса и вынесла; я же, едва её рука появилась в клетке, едва не ошалел – мне хотелось прыгнуть и вцепиться в неё, настолько сильный был запах. Но я пересилил себя и отвернулся; продавщица вытянула на свет божий черненького малыша и сунула его Сене.
- Вот, какие бывают люди, - вздохнул Филипп. Сеня с мамой уносили купленного крыса в новой клетке, а мы все смотрели ему вслед. – Но, конечно, такой дом тоже хороший, особенно, если его мама не боится крыс – хотя чаще всего нас покупают дети лет десяти-двадцати, которым не нужен комок шерсти, а нужен настоящий друг.
Мы сидели в клетке еще несколько часов; за это время взяли еще нескольких крыс – в основном это были дети того возраста, про который говорил мне Филипп. Солнце светило прямо на нашу клетку, все забились в уголок. Мыши в соседней клетке перевернули поилку и затеяли возню…
- Всё, пора сворачиваться, - сказала продавщица другой, посмотрев на часы.
Нас сунули в огромную синюю сумку; по бокам и сверху положили еще клетки, и стало темно. Я чувствовал, как нас подняли и понесли – сумка закачалась. Самые маленькие запищали, что не терпят тряски, а я лег на пол и попытался заснуть, на мне тут же примостились крысы поменьше, как на подстилке.
Проснулся я от яркого света. Меня схватила чья-то рука и вытащила из клетки. Из света вынырнуло чье-то бородатое лицо и начало сосредоточенно меня разглядывать. Он взял меня за хвост и заставил повисеть в воздухе – что за беспредел, подумал я.
- А что это за фрукт?
- Ошибаетесь, - сказал я, - я крыс!
- Не пищи, - бородач встряхнул меня и небрежно сунул обратно в клетку.
- Почему он назвал меня фруктом? – обратился я к Филиппу. – И я не пищал!
- Они не понимает того, что мы говорим, - хихикнул Филипп, - они думают, мы вообще не умеем говорить.
- Как это? - возмутился я, но Филипп молчал.
Вокруг, в тесной комнате, стояли легионы клеток с самой разной живностью – и все это пищало, кричало, дралось и кряхтело. У меня заболела голова и я прилег спать.
Вечером нам дали зерен и сменили воду в поилке; все набросились на еду, пища и толкаясь.
- Мы что, так и будем тут жить? Это и есть их дом? – я с ужасом смотрел вокруг; одновременно появилось ненавязчивое такое желание перегрызть глотку этому Грызлову…
- Нет, конечно, нас покупают по одиночке или по двое, - Филипп умылся, сел на пол, почесал бок и сказал: - Спи. Завтра нас купят, будь уверен – у меня нюх!
На следующий день мы опять сидели под палящим солнцем, и, как ни странно, но Филипп оказался прав – его купила женщина с довольно милым лицом; когда она наклонилась над нами, я почувствовал по запаху, что у неё уже есть где-то шесть крыс. Я смотрел, как уносят моего только что обретенного друга и вздыхал.
И тут моё внимание привлекли двое – мужчина, довольно хмурый, какой-то весь щетинистый и с синевой под глазами, шел мимо, неся большую сумку, в которой что-то звякало. Рядом с ним шла девочка лет одиннадцати; у неё были светлые немытые волосы, которые развевались на ветру, сосредоточенное личико и карие глаза, она вертела головой по сторонам, с восхищением глядя на животных в клетках. "И что же тут такого замечательного", - ворчал про себя я. Девочка дернула отца за рукав:
- Жек, ты обещал!
- Чего я тебе обещал? – пробасил тот, останавливаясь.
- Чего, чего, крысу, - фыркнула девочка и подошла к нам. – Смотри какие милые!
Тот засмеялся:
- Да у нас таких в подъезде сорок штук бегает, бери бесплатно любую!
- Между дикой крысой и декоративной разница, как между волком и пуделем, - серьезно объяснила ему девчонка и постучала пальцем по нашей клетке. Продавщица засуетилась:
- Берите крысика, недорого, смотрите, какие они лапочки! Вам кого, мальчика, девочку? – она открыла дверцу и запустила к нам руку.
Я опять ошалел – и не удержался, кинулся прямо на её руку, но продавщица перехватила меня за шею, надавила на живот и в таком неудобном положении вынесла на свет – я даже не мог её укусить! Я забрыкался и заорал:
- Отпусти меня, мне неудобно, меня сейчас стошнит, не держи меня так!
- Видишь, как он мило пищит, - растянула губы в улыбке она.
Девочка внимательно меня рассмотрела:
- Это мальчик, - вынесла она вердикт.
- Отпусти меня!!! – я что было мочи вцепился зубами в палец продавщицы, выкарабкался и прыгнул прямо на девочку – вцепился в её платье и повис там, дрожа от злости – всё, надоело!
- Это плохая крыса, возьмите другую, - продавщица спрятала укушенный палец в карман, - они все не кусаются, он один такой – понимаете, раньше он был самым слабеньким и его почему-то не уважали и пинали потихоньку, вот он теперь и озлоблен.
- Наглая ложь! – возопил я. - Я вообще у вас только вчера появился!!!
Но продавщица, видимо, знала своё дело, потому что девочка вцепилась в меня, отодрала от платья и крепко сжала:
- Слышь, Жек, я этого хочу!
- Возьмите другого…
- Нет! Сколько он?
- Пять, - сопротивления как и не бывало, хитрая женщина сразу развила бурную деятельность: - купите маленькую переноску или клетку? Или у вас есть? Или, может, вам посадить его в баклажку?.. Баклажка – бесплатно!
Меня опять схватили, только на этот раз еще крепче, и сунули в маленькое душное пространство; как сквозь подушку я слышал наставления продавщицы – мясо не давать, поить, овощи, фрукты…
"Как это – мясо не давать?" – возмутился я про себя… и вырубился.
Очнулся я в абсолютно незнакомом месте. Как ни странно, но я лежал на спине; взбрыкнув в воздухе лапами, я вернулся в нормальное положение и осмотрелся.
Темная, крошечная (с точки зрения людей, тут, я думаю, уместилось бы человека два всего) комнатушка, подранные, выцветшие синенькие обои, а под потолком покачивается лампочка. "Почему она покачивается?" Я находился на столике, тут дверь напротив задвинулась в стенку, и в комнатку вошла та самая девочка.
- Ожил! – взвизгнула она и крикнула, высунувшись из двери: - Жек, он ожил!
- Бур-бур, - ответил кто-то – я не расслышал точно, что он сказал. А девочка подошла к столу и присела прямо на пол – её плечи как раз возвышались над столиком. Она улыбнулась и протянула ко мне палец. Я весь подобрался, чтобы удобнее было прыгнуть и укусить, но вовремя вспомнил наставления Палыча: ": не ходи на задних лапах, людей не кусай, делай свои дела в клетке…" Ой… а где же клетка? Но мысль кинуться и укусить как-то сама собой покинула меня, а девочка погладила меня по спине – сперва меня передернуло, но потом стало даже приятно. Я встряхнулся взял в лапы её палец и внимательно обследовал его – нет ли каких паразитов и не пахнет ли он другими крысами. Ничего такого не было и в помине, и я позволил почесать себя за ухом.
- Я – Станя, - сказала она не очень уверенно. – Ты меня понимаешь?
"Еще бы - не понимать!" – подумал я, но ничего не сказал – зачем с ними говорить, если они не понимают нашей речи? "Удеру", - решил я. "Попозже."
- А ты… - она задумалась. Хм, я-то знаю, кто я! – Ты – Ксерокс!
"А это что еще за глупости", - подумал я, но, в общем-то, всё равно. Удеру.
- Ты всё понял? – уточнила она. Я зевнул. – Пойдём, я тебе покажу наш фургончик.
Она взяла меня под мышки и посадила к себе на плечо. На меня разом нахлынули несколько запахов – запах собаки, сосисок и дорожной пыли; мы вышли в коридорчик с такой же точно лампочкой, как в комнате, оттуда еще одна задвижная дверь вела в… кабину водителя.
За рулем сидел тот самый Жека и ухмылялся:
- Живой таки?
- Живой, - кивнула Станя и села на сиденье рядом с ним. За окном мелькали деревья и сгущал краски вечер; моя новообретенная "хозяйка" открыла окно…
Мы ехали довольно долго, проехали несколько поселков и городок с загадочным названием "Гуляевка" и остановились на бензозаправке.
Водитель пошел за бензином или чем там для машины, – я в технике не разбираюсь, – а Станя выпрыгнула из фургона и подошла к киоску, где продавали чипсы и кока-колу.
Пока она с разглядывала ассортимент киоска, я спустился по её платью на землю и побежал к зданию заправки – я знал, что на таких заправках всегда живет десятка два крыс, работающих Переносчиками бензина в наши города. От них всегда пахнет химией, у них плохо растет шерсть, а лапы в ранках и язвах – результат тяжелой работы переносчика… Но их работа хорошо оплачиваемая, к тому же жизнь под боком у людей, поэтому они всегда знают все человеческие новости из первых, так сказать, уст.
Моё предположение оказалось верным – не успел я обойти здание кругом, как меня окружили огромные, сильные крысы, вперед вышел главный:
- Имя, звание?
- Э… Рэт Крыжовников, я не из заправки. Я… приехал с вон тем фургоном на заправку.
- Я – полковник Капустин. Чего надо? – он сел и начал сосредоточенно грызть свою лапу, поглядывая на меня.
- Скажите, у вас нет газет из канализации?
- Не даем, - мотнул головой он, - не положено. Вот если бы ты не был с девчонкой – тогда пожалуйста, а так – не положено.
- Ладно, - кивнул я, - а… что вообще нового там, у нас?
- Ты чего, бывший дикий? – они переглянулись.
- Ага…
- Вовремя ты ушел оттуда, - сказал один из них. – Две партии совсем разбушевались. Приверженцы "RS" срывают одежду, рушат дома и уходят поголовно к людям… Вся система рушится, - он вздохнул.
- И их что, берут?
- Нет. Не всех… просто они разбегаются по мусоркам и помойкам в поисках объедков… ты из какого города?
- Из Салир-Кросса.
- Ваш мэр ушел тоже.
- Боже мой… а ведь только вчера всё было в порядке…
- Ксерокс! Ксерокс, иди сюда! – кричала Станя. – Жек, я не могу найти Ксерокса!
- Иди к своей девочке, - сказал полковник.
- Но… - они уже исчезли; Станя увидела меня и схватила за загривок:
- Ты куда убегаешь?
Мы поехали дальше. Я терзался сомнениями – как-то там Сэля и Коська? О боже, я же даже забыл, что мне надо было забрать её из садика!.. От стыда и ужаса я едва не зарыдал и спрятал голову в складки рукава Стани.
Мне снился сон – я иду по разгромленной, тихой улице Салир-Кросса; дым, дым и пожары, а где-то плачет Коська... на улицах мелькают тени… из темноты выплывает морда кандидата в президенты от партии "Огрызок" и он печально говорит:
- Ну что ж… мы не нация, мы – пудели…
А Макс размахивает лапами и кричит: " добровольная тюрьма, вот это что! куда они нас завели?! Это из-за низ мы сейчас прозябаем в канализациях, переняли их образ жизни, только для того, чтобы кое-как выживать! Где те времена, когда мы правили миром наравне с другими животными? Человек ненавидит крыс. Он дружит с нами, чтобы держать нас в клетках, чтобы мы были его рабами!!! Лучше мы будем жить на свободе и есть огрызки, чем копошиться в клетках и есть семечки….."
Я проснулся, меня трясло. Я лежал, растопырив лапы, на узкой кровати возле Стани и вспоминал свой дурацкий сон. Фургончик стоял, но у меня было такое чувство. будто он мчался по кочкам со скоростью сорок километров в минуту… я встал, и шатаясь, куда-то пошел; шлепнулся на пол и меня стошнило.
А потом я опять потерял сознание.